Проза
После выставки
На той книжной выставке мне опять дали бесплатный столик. Я прикрепила плакатик — Поэтесса! Книги с автографом!
Я была счастлива все четыре дня. Книги мои покупали, несмотря на то, что павильон выставки был забит книгами до отказа. Несмотря на всеобщее убеждение, что стихи никому не нужны в наше непростое время, что книгопечатанье отмирает, уступая место электронным книгам. Книги покупали!
Я от всей души в автографах желала людям счастья, удачи и радости.
Назавтра после выставки я поехала в супермаркет «Метро». У меня через три дня был вечер в ЦДЛ, надо было докупить кое-что к слишком уж скромному меню фуршета, которое составил директор ресторана.
Я взяла с собой из выручки две единственные новенькие тысячерублёвки — треть моей выручки.
Продавщица замялась:
— А других денег у вас нет?
— Нет, смотрите, — я с улыбкой открыла кошелёк.
— Это деньги фальшивые.
— Да что вы! Откуда у меня могут быть фальшивые деньги! — возмутилась я. И чёткая мысль — выставка!
Я возмутилась ещё больше. Я им желала счастья! А они мне — фальшивку!
Некстати вспомнился Лермонтов, про камень в протянутую руку…
Совсем некстати, потому что у кассы уже высились двое молодых охранников.
— Фальшивые? Откуда они у вас? Целых две!
— С книжной выставки, наверно. Я там свои книжки продавала. Больше неоткуда, не из сберкассы же! А больше неоткуда…Я им — автографы, а они! Я им счастья желала!
— Да не волнуйтесь вы так, люди больше теряют, без квартиры остаются! Надо быть внимательней, это же грубая подделка. Бумага, смотрите, какая бумага! И этот знак — он должен менять цвет с коричневого на бордовый, а он у вас совсем не закрашен.
— Номера-то одинаковые? — деловито спрашивает второй охранник.
— Разные номера, но в остальном — как близнецы. Вызываем наряд. Одна купюра попадает случайно, но две!
— Вы считаете, что я их сама напечатала, а потом сама же пришла в кассу, где есть прибор для проверки, да?
— Сами вы, конечно, не печатали. Но это наша работа.
— Вы бы ещё добавили — ничего личного! Ваша работа, чтобы не было таких фальшивок! Хорошо устроились, и вы, и государство! Никто ничего не теряет, кроме таких, как я. Мне же никто не поменяет их на настоящие!
Им стало очень весело. Но тут приехал наряд милиции.
Ребята были постарше, спокойные и вежливые. Ни ругани, ни стрельбы, сумку мою на колёсиках уложили в багажник машины, мне открыли дверцу, помогли сесть.
По дороге я им тоже высказала всё, что я думаю. О подонках, которые за стихи расплачиваются фальшивками. О милиции, которая не ловит этих подонков. О государстве, которое так хорошо устроилось.
— Да не волнуйтесь вы так! Первый раз вам фальшивки попались?
— Конечно. Я же не торгую на рынке…
— Но почему две одинаковые купюры? Одна бывает случайно, но две!
— Выставка шла четыре дня, книжная выставка…
В отделении милиции, возле дежурного, мужчина в штатском оформляет с девушкой какие-то бумаги. Вокруг прилично одетые люди, ни бомжей, ни пьяных. Сидят на скамейках, слоняются по коридору. Похоже, у всех масса времени, никто никуда не спешит !
Мои сопровождающие отдали дежурному бумаги — протокол и мои заработанные честным трудом фальшивки. Сама написала книжки, сама издала на собственные деньги, сама продала…
— Подождите, — бросил человек в штатском, — да, паспорт у вас с собой?
— Нет, конечно. Я же шла в магазин, и только! Кто ходит в магазин с паспортом? Вот, есть визитка.
Визитку он прочёл внимательно. Потом так же внимательно посмотрел на меня, но от комментариев воздержался.
— Посидите, пожалуйста.
Моё терпение истекло минут за пятнадцать. Почему я здесь сижу? Что мне, делать нечего? Я же никого не обманывала, это меня обманули!
Я подошла к мужчине в белой рубашке без кителя, он шёл по коридору с какими-то бумагами. Почему-то я решила, что он здесь главный.
— Простите, пожалуйста, я могу уйти? У меня совершенно нет времени.
— Сидите спокойно, опер освободится и займётся вами. А будете хулиганить — отправлю в камеру. У вас ведь изъяли целых две купюры!
Хулиганить? Я?
До меня дошло, наконец, куда я влипла. Да запросто отправят в камеру! Я буду не первая и не последняя, кого отправляют в камеры ни за что, ни про что!
Время остановилось. Оно просто больше не существовало. Вечер в Центральном доме литераторов? Какой вечер, я же в милиции…
Человек в белой рубашке сидел за стеклянной перегородкой. Опер стоял возле стойки дежурного. Люди сидели на скамейках и слонялись по коридору. Никто никуда не спешил…
Наконец, опер освободился и подошёл ко мне.
— Вы говорите, эти купюры вам дали на Книжной выставке?
— Больше им неоткуда взяться. Пенсию и зарплату я получаю в сберкассе, а на выставке я продавала свои книги с автографами.
Я уже говорила спокойно. Наверно, отсидка — даже не в камере, а на скамейке в милиции — действует отрезвляюще.
— Вы не запомнили, кто вам их всучил?
— Нет, конечно, была такая толпа…
Он записал мой адрес и телефон, приколол к протоколу мои несчастные купюры и визитку, и отнёс человеку за стеклянной перегородкой. Я видела, как в немом кино, как они изучают и то, и другое…
Потом опер вышел и сказал вежливо:
— Вы можете быть свободны.
— Как от вас пройти к метро?
— Тут недалеко, пройдёте вдоль забора, повернёте направо…
Я вышла на крыльцо. Высокие облака плыли по небу. Было солнечно и морозно. Надо было ехать домой за оставшимися деньгами и возвращаться в супермаркет.
И вдруг я вздохнула полной грудью и почувствовала себя свободной.
Свободной! Какое счастье!
На следующей Книжной выставке мне опять дали фальшивую тысячерублёвку…
